Быть русским, жить в Дублине и работать в Google? Думаете, это сон среднестатистического отечественного программиста? Не только: для экс-благовещенца Дениса Вшивкова это обычная жизнь. О ней, о загадочной русской душе, буднях в одной из крупнейших IT-компаний мира и пабах Ирландии он рассказал собратьям по цеху, «АмурЛенте»… и больше никому.

Это — не просто встреча с «поуехавшим». 41-летний IT-специалист из Google когда-то стоял у истоков интернета в Приамурье. На сеанс видеосвязи с Денисом меня позвали друзья из Thematica Digital — местной компании, которая занимается разработкой мобильных приложений, игр и веб-проектов (да-да, в Благовещенске есть жизнь и цивилизация). Часть беседы прошла в форме ответов на вопросы, поступавшие наперебой, часть — на непонятном для меня языке компьютерщиков, часть — на грамотном русском без следа акцента, ведь Денис не чурается родного языка и земляков.

Давным-давно, в далекой галактике

В Благовещенске много где успел поработать: пока учился в АмГУ на инженера-системотехника, всегда трудился, иногда сразу в нескольких местах. Хорошее было время. По большей части, в IT-области. По «трудовой» последнее место работы — на ТТС, в AmurNET у Валерия Викторовича Брутского. Воспоминания остались замечательные и о нём, и о работе. Можно сказать, поучаствовал в становлении Интернета в городе и области. Это было еще до «Ростелекома» — началось с иркутского канала на 14,4 кБит/с (не описка!) на всё и вся. Я застал период с 1996 по 2001 год, начинали с электронной почты, потом online-доступ, вводили множество точек доступа по области, выделенные линии, залы с доступом в Интернет...

Сейчас работаю в SRE (Site Reliability Engineering), то есть, в общем-то, по полученной специальности. Это инженерное подразделение по эксплуатационной надёжности сервисов. Под моим началом сейчас несколько команд. Когда-то в Благовещенске, в «Амурсвязи», которая влилась потом в «Дальсвязь», которую позже поглотил «Ростелеком», я числился инженером-программистом, а работал где-то между им и системным администратором, в общем-то — SRE и был.

Из Благовещенска я улетел московским рейсом летом 2001 года. Пришлось уговорить главного инженера меня отпустить, потому что хотелось попробовать что-то ещё. Поехал «в никуда», работу искал уже в столице.

Забугорное

До переезда в Ирландию я жил в Новой Зеландии, работал программистом в успешном стартапе по автоматическому обнаружению сетевых атак. Потом нас купила крупная компания, а спустя ещё несколько лет работы над интеграцией и развитием я решил достичь состояния, когда и без меня продукт и команда смогут сохраниться, чтобы заняться чем-нибудь другим. Это заняло ещё примерно год.

В этот период я летал на Южный остров с друзьями из спелеоклуба (в Новой Зеландии много замечательных пещер, а нас ждала Megamania Cave) и как раз перед отъездом получил письмо из Google, заманивающее на работу в SRE. Стало лестно, завязалась переписка, потом несколько телефонных собеседований, потом из командировки на Ближний Восток заехал на день в Дублин — на очное собеседование, вернее, пять-шесть кряду… В итоге предложили контракт, но условия были неубедительные, и я сразу сказал, что ради этого переезжать не стану. Мне предложили назвать свои. Я назвал, и на них внезапно согласились, после чего я как честный человек обязан был жениться (смеётся). Так мы, спустя ещё полгода, в 2012 году переехали в Ирландию. О «браке» не жалею!

Адаптация к жизни за рубежом была так давно, что тяжестей особых не припомню. Всё-таки Новая Зеландия — страна, где приезжие абсолютно все, максимум — не в первом поколении. Но какие-то трения, конечно, были. Чего-то поначалу не хватало, например, общественного транспорта на привычном уровне, центрального отопления. Что-то было странным — вкус молока, скажем, или Новый год посреди лета. Было и, так сказать, обратное: к примеру, на привычной диете я там быстренько набрал пять кило, зимы же настоящей нет. Что-то постепенно нашлось, в чём-то обвыклись, что-то поменяли, чему-то местных научили. В Дублине потом тяжелее показалось (улыбается). Но что это всё за тяжести, по большому счёту? Дрязги мелкие. Были бы надёжные друзья и семья, голова да руки на месте, а остальное всё нипочём.

С языком дела хорошо, это без языка плохо (смеётся). Оказалось, я его вроде как знаю, но учить заново надо. Во-первых, восприятие массы разных новых акцентов. Во-вторых, профессиональная лексика не помогает, когда приходишь купить простыню на резинке, а добрая женщина-продавец в годах описание «по смыслу» не понимает: хоть тресни, ей нужен конкретный термин — fitted sheet. В-третьих, для общения за пределами работы потребовалась масса новой идиоматики. Всё как-то довольно органично наросло. Спутница жизни моей пошла, спустя год, сдавать официальный экзамен и внезапно сдала сразу как надо. Мы оба удивились. Тоже намотала из среды на ус, пока работала.

Добро пожаловать в Google

Сейчас я с удовольствием пользуюсь многими сервисами Google и вряд ли перестану. А раньше, как многие, страдал паранойей: как можно, за всеми нами же следят.

Большинство инженеров Google работают на компьютерах с MacOS либо Linux. Получить машину с Windows можно, только если по-другому никак: нужно тестировать что-то под эту ОС, например. На своём лэптопе работать также не выйдет.

Это не чванство, но для внутренних нужд Google часто приходится создавать свои решения, нежели пользоваться чьими-то ещё: требования «планетарного» масштаба уникальны. Компания очень большая: здесь множество команд, подходы к работе тоже сильно разнятся. И проектов очень много. Нового хватит на всю жизнь с запасом.

Отношение к обучению новых сотрудников в том, что обучать приходится всех! В Google попросту нельзя нанять сотрудника, уже знакомого с множеством внутренних решений и технологий. «Выход на орбиту», когда человек при решении новой задачи уже ориентируется в большинстве нужных знаний, в среднем занимает не менее трёх месяцев.

Трудоголиков в Google не поощряют.

Процесс найма в компанию непрост — достаточно высокая планка. При дилемме либо упустить ценного специалиста, либо взять человека, которого брать бы не стоило, компания выберет не нанять — стоящий профессионал всё равно найдёт работу, а ошибочно нанятый зачастую негативно влияет на целую команду и не только. Это значит, если не взяли, не стоит отчаиваться: попробуйте через годик снова!

Обычный испытательный срок — полгода. Официального экзамена нет, но за это время человек, если он способен и хочет, научится всему нужному и выйдет на нужный уровень. За шесть месяцев менеджер команды всё заметит и скажет человеку, если что-то не так, поможет справиться.

Трудоголиков не поощряют. Как правило, сюда попадают те, кто любит свою работу — по вечерам мне регулярно приходится выпинывать работников из офиса. Завтра ведь опять рабочий день! Если постоянно так вкалывать, можно выгореть. Google печётся о балансе личной и рабочей жизни сотрудников. Конечно, бывают исключения: скажем, один мой благовещенский друг спит 3-4 часа и ему достаточно — завидую. Но в долгосрочной перспективе это нарушает баланс команды: трудоголик, может, и не карьерист, но, когда понадобится, другой человек вместо него потом не справится.

Решения о повышениях инженеров принимаются не менеджерами, а инженерами. В этом всегда должны поддержать коллеги, как знакомые с кандидатом, так и нет — судят по работе. Бывают успешные компании вовсе без менеджеров — например, The Morning Star Company.

Офис мечты

В офисе масса возможностей для отдыха и досуга. Многие — от самой компании. Спортзал, конечно. Бассейн полноразмерный. Массажные кабинеты. Большинство — с большой долей финансирования компанией, но на общественных началах. Есть music room для игры на музыкальных инструментах. Там-сям имеются игровые приставки, есть отличное оборудование для игр с Virtual Reality, я всё никак не испробую — говорят, очень круто. Есть целые стеллажи с настольными играми, игровые автоматы, бильярдные столы… Много клубов по интересам. Вечером в пятницу в одном — общество ценителей разговоров за крепкими напитками, в другом — чая и музицирования. Есть отлично оборудованная на общественных началах мастерская. Всё перечислить мне не под силу.

В ноябре я побывал в сингапурском офисе. Подивился на спикизи-бар («для своих»), «спрятанный» в бутафорском шкафу. Это был 13-й офис на моём счету, а их намного больше: есть над чем работать (улыбается). Они очень разные, правда, переговорных везде много и нигде не хватает. «Шарики» (капсулы) для сна видел в штаб-квартире, но сам не ложился.

Корпоративы проводятся, конечно: например, недавно был выезд всего инженерного состава в графство Керри на два-три дня, в прошлом году в Прованс летали. Скоро поведу сына на утренник: к Рождеству и посреди лета — большие вечеринки для детей и взрослых. Правда, всё сложнее найти место, достаточное для тысяч сотрудников разом.

Основателей Google встречал, не лично и не в Дублине, конечно — на TGIF в США. К нам заезжал не так давно отец интернета Винтон Серф, ну и Сундар (Сундар Пичаи — генеральный директор Google Inc — прим.ред.) вроде тоже бывал.

Не может быть и речи о дискриминации на почве национальностей, сексуальной ориентации и чего бы то ни было ещё в коллективе — это противоречит и культуре, и кодексу поведения в Google. Нетерпимому человеку рано или поздно станет здесь неуютно.

Приключения русских в Ирландии

Нам, русским, за границей иностранцы ни к чему, как сказал поэт (смеётся). В дублинском подразделении много русскоговорящих, и далеко не только из России, конечно: в моей команде, например, есть русскоязычный румын. Для рабочих вопросов английский, как правило, удобнее. А вообще в офисе найдутся представители порядка ста стран. Многие с удовольствием учатся друг у друга языкам.

Мы с семьёй живём в обычном ирландском semi-detached house — блокированном жилом доме, то есть «половинке» дома, раньше жили в «дольке» длинного дома — terraced house. На работу еду поездом и ещё немного иду пешком. Получается примерно полчаса. Жильё снимаем — купить без долговой кабалы из-за здешней нездоровой ситуации с недвижимостью крайне сложно, равно как и жить в центре города — в «микрорайоне» достаточно места, чтобы хранить наши пожитки (смеётся). Когда переезжали в Ирландию, половину вещей продали, половину выбросили, половину раздарили, и всё равно много осталось. А дома здесь сдают полные хозяйского барахла — заходи и садись чай пить.

Развлекаемся на досуге кто во что горазд. Электронику мастерю простую. C группой людей из офиса и знакомых раз в две недели собираемся поиграть в «Что? Где? Когда?» Хожу с друзьями купаться в холодном Ирландском море, на рыбалку, на холмы под Дублином — переночевать под звёздами. Летом забрёл с друзьями на Каррантуил, высшую точку Ирландии. Кому-то по душе верхом ездить — тут с этим легко. Всем нашим гостям нравится pitch and putt — отличное местное развлечение, что-то между гольфом и мини-гольфом. Машина своя, катаемся по Ирландии иногда — есть очень красивые места.

Похожи ли русские и ирландцы? Ирландцы действительно много пьют, но не шатаются пьяными по улицам (здесь же лучшие в мире пабы!). Русские гуляют пошумнее. У нас вообще сильно различается менталитет. Например, у русских гораздо шире кругозор.

На работу еду поездом и ещё немного иду пешком.

Почём здесь Jameson? (марка ирландского виски — прим.ред.) Думаю, порядка 20 евро, но не скажу наверняка — я его не люблю. Наверное, как в России. Мне Connemara нравится.

В Благовещенске был в последний раз этим летом. До этого — в 2015 году, в 2012 году дважды… Возвращаться не планирую, но каждый раз испытываю радость, приезжая в родные края: «сердцу нужны и небо, и корни».

Из Ирландии удобно путешествовать по Европе — это плюс. Но не уверен, что останемся тут на всю жизнь. В Новой Зеландии было… ещё счастливее. И пещер больше.

Мир будущего

Я уверен — мне знакомо далеко не всё удивительное в мире IT. По-настоящему впечатляет то, как технологии меняют мир. Многих ли сейчас удивит беспилотный автомобиль как технология? Но нам ещё предстоит ощутить до конца, как это повлияет на нас, на города, на миллионы людей, занятых в транспортных отраслях, на поселения вдоль дорог. Из чего-то «поновее» примечательна, например, доселе невиданная доступность технологий глубокого машинного обучения. То, что служило немногим узким специалистам, теперь доступно любому. Когда его освоят массы предпринимателей и простых энтузиастов, каких ждать неожиданных синергических эффектов? (Синергия — взаимодействие факторов, когда их совместное действие существенно превосходит сумму действий по отдельности — прим.ред).

Чем доступнее информация, тем легче работать в разных областях из укромных уголков планеты

Когда привычные технологии и признаки цивилизации оказываются недоступны, чувствую себя по-разному. Если надо работать как обычно, то как без рук. А в отпуске это чаще прекрасно: внезапно прибавляется тёплого лампового человеческого общения. Ходишь в гости, чувствуешь мир вокруг.

Излишняя урбанизация меня не приводит в восторг, но чем доступнее информация, тем легче работать в разных областях из укромных уголков планеты. Тема глобализации ещё шире. Часть связанных с ней перемен, по-моему, положительна (приближение человечества к единству), часть — нет. Столетия мировой истории глобализации позволяют надеяться, что её отрицательные стороны в большей степени преходящи, чем положительные. А про уют в этом всём опять-таки метко сказал поэт: «Настоящему индейцу завсегда везде ништяк!»